ИСД может “зайти” на Шемраевское железорудное месторождение в Белгородской области (Россия), обзаведясь наконец собственным ЖРС и даже потеснив интересы Алишера Усманова. В обозримой перспективе это едва ли не единственная для корпорации возможность решить вечную проблему снабжения железной рудой.
В июле стало известно, что ЗАО “Рудная компания” (Россия) предложило Индустриальному союзу Донбасса купить свой контрольный пакет акций для дальнейшего производства железорудного сырья на Шемраевском месторождении в Шебекинском районе Белгородской области. Фирма примет участие в аукционе на право пользования участком месторождения сроком на 25 лет, который федеральное агентство “Роснедра” (в лице подразделения “Центрнедра”) наметило на июль. Предполагаемая полная ежегодная мощность проекта – 2 млн. т ЖРС.
Известно, что отсутствие собственной базы ЖРС относится к самым уязвимым местам бизнеса ИСД и стало одной из ключевых причин его поглощения структурами, связанными с Внешэкономбанком (ВЭБ) РФ. По экспертным оценкам, это поглощение позволило стабилизировать снабжение корпорации сырьем, но не обеспечило ее собственными железорудными запасами. Что по-прежнему ставит ИСД в зависимость от колебаний цен на ЖРС, экспортной политики Москвы и импортной политики Киева и т. п. В Украине не первый год существует идея ограничения ввоза железных руд для поддержки внутренней добычи, напоминает отраслевой аналитик Владимир Пиковский – равно как и почти по всем остальным типам сырья.
Поэтому шемраевский проект вполне может быть выгоден ИСД даже с учетом $200 млн., которые нужно вложить в участок по условиям аукциона – и денег, которые пойдут на покупку “Рудной компании”. Впрочем, в последнем случае сумма может быть символической (пара десятков миллионов долларов), допускает российский специалист по промсырью Оксана Криштопа, так как данная схема может быть инициирована структурами ВЭБ именно для обеспечения сырьем своего крупного металлургического актива. “Почему нужны такие сложности? Например, потому, что ИСД юридически не успел подать документы на аукцион, к тому же в отраслевом законодательстве России есть ограничения на участие зарубежных претендентов, что выгодно внутренним монополистам. А так их можно попробовать обойти – скажем, тот же “Металлоинвест”, базирующийся на запасах Курской магнитной аномалии”, – отмечает она. Одним из ключевых бенефициаров ВЭБ называют лично Владимира Путина, поэтому группа может себе позволить такие игры с “Металлоинвестом” А. Усманова.
Однако вернемся к проекту. Указанный объем добычи позволит ИСД заместить основную часть ее железорудного импорта, который в 2012 г. составил 2,6 млн. т. Но этого удастся добиться лишь к 2019-2020 гг., как следует из ТЭО работы на Шемраевском. К тому моменту ввиду восстановления мировых металлорынков корпоративное потребление ЖРС способно превысить докризисный уровень и достичь 3,5 млн. т или более, как полагает В. Пиковский. Но, по его оценке, это не сильно снижает привлекательность проекта, просто делает его долгосрочным. “Тем более что при возрождении спроса цены будут расти, а предложение – сжиматься. Важность собственной рудной базы в такой ситуации хорошо известна по докризисным временам”, – говорит эксперт.
На Шемраевском ИСД получит доступ к богатым и легкообогатимым железным рудам – в среднем по месторождению содержание Fe составляет 67,8%, а на предлагаемом участке – 63,6%. И руды здесь хорошо размываемы, уточняет завотделом геологии полезных ископаемых Института геологических наук НАНУ Леонид Галецкий. С другой стороны, они залегают в сложных горно-геологических условиях (на глубине более 400 м, при высокой обводненности и неустойчивости пород налегающей кровли и рудного массива), значительно затрудняющих разработку традиционными способами – карьерным или шахтным. “Поэтому осваивать Шемраевское нужно с применением скважинной гидродобычи (СГД), что означает извлечение твердых пород через скважины в виде водоминеральной смеси (пульпы). При СГД скважины бурят рядами по всему добычному полю, размыв рудного массива идет по зонам снизу вверх”, – комментирует геолог.
Шемраевские руды, пригодные для СГД, оцениваются в 260 млн. т, все разведанные запасы – в 858,2 млн. т. Конкретно же на рассматриваемом участке запасы составляют до 3,4 млн. т по категории С1 (разведанные) и 37,7 млн. т по категории С2 (предварительно оцененные). Проект предусматривает начало строительства ГОКа не позднее чем через 7 лет после победы на аукционе, пуск объекта еще через два года и его вывод на проектную мощность уже через год. Экономисты считают, что при благоприятной рыночной обстановке эти сроки могут быть заметно сокращены. В этом свете эксперты задаются вопросом, какие же еще месторождения ЖРС могли бы составить рудную базу ИСД. Л. Галецкий напоминает об одном из крупнейших в РФ Бакчарском месторождении в Томской области. Предварительная оценка запасов Бакчарского рудного узла составляет 25-30 млрд. т со средним содержанием валового железа в руде 37,5-42,5%. “Это намного меньше, чем на Шемраевском, не говоря уж о значительной удаленности от потребителя. Около 30% запасов Бакчарского находится в рыхлом, сыпучем или полусцементированном состоянии”, – информирует аналитик. Что же до приватизации, то пока что Москва и “Роснедра” не склонны продавать месторождение.
Как сообщил замглавы “Роснедр” Евгений Киселев, в ближайшие годы аукцион или конкурс по Бакчарскому не планируется. “Все геологи считают, что это месторождение – самое богатое по своему объему во всем мире. Но там очень жидкие руды, и технологии для их переработки сегодня только разрабатываются. Главная задача “Роснедр” – поставить там на балансовые запасы 100-200 млн. т, а уже затем выставить на аукцион или конкурс и лицензировать. И тогда инвестор сможет разработать и обкатать требуемые технологии добычи. Но свет клином не сошелся: на российской земле еще много обычных нелицензированных железорудных участков, где годятся традиционные добычные подходы”, – считает он. А значит, при желании отечественные металлурги могут попытать счастья не только на Белгородщине.
Остаются неосвоенные залежи железной руды и на украинской земле. Если не брать во внимание мелкие проекты, то вспоминаются проекты Приазовского и Таврического железорудных ГОКов, которыми до кризиса занимался и ИСД (в лице ООО “Индустриальная группа – Магнетит”). В частности, намечалась открытая разработка железистых кварцитов на Гуляйпольском и Васиновском месторождениях, проект оценивался в 5 млрд. грн. А всего лишь от $250-300 млн. стоит организация добычи и ГОКа на Куксунгурском месторождении – крупнейшем в Приазовском железорудном районе. Предполагаемые запасы Куксунгурского составляют около 2,5 млрд. т, балансовые – 237,26 млн. т. По этому поводу Л. Галецкий отмечает, что Приазовский железорудный район (Запорожская и Донецкая обл.) – это первоочередная резервная база для черной металлургии Украины. Совокупные промышленные запасы составляют здесь 2958,8 млн. т при среднем содержании железа 27,6%, они подсчитаны в пределах Васиновского, Гуляйпольского, Куксунгурского и Мариупольского месторождений. Эти залежи были подготовлены к промышленному освоению еще 30-35 лет назад, однако по сей день не эксплуатируются. “Примерно 1/3 из разведанных запасов района – это легкообогатимые высококачественные магнетитовые кварциты Мариупольского, Куксунгурского, Васиновского месторождений. Несмотря на невысокое средневзвешенное содержание железа в руде, с приазовских рудников (прежде всего Куксунгурского и Васиновского) можно получать концентраты с 69-72% железа”, – сообщает геолог.
Впрочем, эксперты сходятся во мнении, что подобные капиталоемкие проекты в Украине сейчас не будет финансировать даже ВЭБ. Сегодня ИСД всерьез рассматривает возможность остановки одного из базовых метпредприятий, Днепровского МК им. Дзержинского; в такой обстановке говорить о реанимации приазовских железорудных проектов явно преждевременно, уверен Л. Галецкий. Возможно, российские хозяева холдинга вернутся к этому вопросу, когда увидят устойчивую стабилизацию на мировых металлорынках. Без этого фактора не стоит ожидать значительного “чистого” роста котировок ЖРС на глобальном рынке – в т. ч. из-за избытка его предложения в мире. А значит, любые рудные перспективы “ИСД” будут зависеть именно от посткризисного восстановления в металлургии. (МинПром/Металл Украины, СНГ, мира)