Главный собственник и гендиректор ФПК “Велта” Андрей Бродский – об уязвимых местах титанового бизнеса Дмитрия Фирташа, потенциале развития рынка и его особенностях в условиях вооруженного противостояния на Донбассе и после аннексии Крыма Россией.
Появление на украинском титановом рынке нового игрока – государственной “Объединенной горно-химической компании” (ОГХК) – спровоцировало других его участников задуматься, как противодействовать такому крупному конкуренту. Forbes уже писал, что для этого, к примеру, холдинг Group DF Дмитрия Фирташа решил пугать правительство Арсения Яценюка, лоббирующего интересы ОГХК, началом масштабной разработки нового перспективного месторождения – Стремигородского.
А руководство днепропетровской производственно-финансовой компании “Велта” уверено, что ожидания Кабмина, задумавшего приватизацию титанового комплекса, не оправдаются. Правда, ситуацию может исправить строительство нового горно-обогатительного комбината в Вольногорске. А еще положительным сигналом для инвесторов может стать возврат государству лицензий на разработку месторождений ильменита, которые ранее достались Дмитрию Фирташу.
Андрей Бродский, главный собственник и гендиректор “Велты”, в интервью Forbes рассказал также о других уязвимых нюансах титанового бизнеса владельца Group DF, потенциале развития рынка и его особенностях в условиях вооруженного противостояния на Донбассе и после аннексии Крыма Россией.
– Андрей Викторович, свое последнее интервью Forbes вы давали в 2012 г. Изменилось ли что-то с тех пор в структуре собственников компании? Удалось ли вам найти портфельного инвестора, о котором ранее упоминали?
– У нас все осталось по-прежнему: я, главный собственник и еще два моих партнера в качестве акционеров (Вадим Москаленко и Виталий Малахов) владеем “Велтой”. Хочу развенчать прозвучавшую информацию о том, что у нас появились российские собственники. Это не так, никаких других акционеров, кроме нас, у компании нет.
– По рынку также ходит информация о возможной взаимосвязи “Велты” с группой “Приват”.
– С “Приватом” мы тоже никак не связаны. Читал предположения, что российское «ВСМПО Ависма» является нашим собственником. Но в этом случае компания должна была бы от нас получать сырье. Последний раз мы отправляли сырье на “Ависму” три года назад.
– То есть вы не сотрудничаете с этой компанией в настоящее время?
– Пока нет. Как будет дальше – покажет время. На сейчас мы с “Ависмой” не работаем. И за последние 2,5-3 года от нас не ушло к этой компании ни единой тонны сырья.
– Чем вызван разрыв сотрудничества?
– Рыночной ситуацией, растущей конкуренцией. Еще 2,5 года назад я говорил, что наша компания никоим образом не конкурирует с продукцией Group DF (тогда – продукцией Иршанского ГОК и Вольногорского ГМК). Но уже года полтора как мы конкурируем с этими мощностями, поскольку произошли значительные изменения на мировом рынке. Начали работу два крупных и несколько небольших производителей, разрабатывающих новые месторождения титанового сырья, упали объемы реализации пигментной двуокиси титана и металлического титана.
Именно по этой причине несколько лет назад Group DF начал продавать не только конечный продукт, но и в большем объеме сырье с ГОКов. Соответственно, конкуренция у нас с ними появилась, хотя тот же Вольногорский ГМК для “Ависмы” более традиционный поставщик, чем мы. И по техническим характеристикам, и по продолжительности сотрудничества. Соответственно, мы не смогли поставлять продукцию “Ависме”, так как она стала закупать более значительные объемы продукции на Вольногорском ГМК.
– Как переформатировался мировой рынок титановой продукции в последнее время?
– Ситуацию на мировом рынке изменил, прежде всего, Китай. Могу привести пример. Два года назад мы грузили свою продукцию на экспорт в Китай по $350/т, а в начале этого года отправляли ее по $110. И больше отправлять не будем. По той причине, что два года назад это был самый перспективный рынок, туда бросились множество производителей. Они фактически затоптали друг друга и сильно сбили цены на титановое сырье. Из Китая эта волна перешла на остальной мир. Так же во всем мире замедлились темпы потребления пигмента.
– Когда вы ожидаете восстановления титанового рынка?
– Не ранее чем через два года.
– В каком сегменте применения ильменита произойдет восстановление рынка быстрее: “химическом” или “металлургическом”?
– Думаю, что и в том, и в другом. Но у меня большие надежды именно на металлургическое направление. Рост спроса на титан как металл будет вызван не только его гражданским применением, например, в самолетостроении. Титан как военный металл, к сожалению, тоже будет востребован. Ситуация, которая складывается в мире в разрезе военных конфликтов, спровоцирует через год-два рост спроса как раз на металлический титан.
– Каковы производственные результаты “Велты” за 2014 г.?
– В прошлом году мы произвели порядка 100000 т продукции. В этом произведем столько же.
– Вы довольны результатами работы компании в прошлом году?
– Назвать прошлый год успешным для нас можно с натяжкой. Тем более что в прошлом году у нас был пожар по невыясненным причинам, которые устанавливает следствие. Пожар был масштабным, в результате 60% наших производственных мощностей, к сожалению, уничтожены.
Поэтому похвастаться высокой производительностью по итогам 2014 г., да и предвкушать рост производства в текущем, увы, мы не можем. Следующий год, надеемся, будет иным. Через месяц-полтора мы начнем восстановление разрушенных вследствие пожара мощностей.
– Есть рыночные предпосылки для восстановления?
– Предпосылки есть всегда, мы не теряем оптимизма, идем вперед. Трудности, которые есть, считаем временными и вполне преодолеваемыми.
“Вся продукция в этом году пойдет на экспорт”
– Кто традиционно приобретает украинское ильменитовое сырье?
– Традиционно весьма значительный покупатель – Россия. Для Вольногорского ГМК это компания “Ависма”. Менее значительный покупатель – Казахстан. Продукция Иршанского ГОК преимущественно перерабатывается на мощностях “Крымского титана” и “Сумыхимпрома”. Мы же – компания молодая, поэтому осваиваем европейский рынок, североамериканский, пробовали работать на китайском. В прошлом году много работали с этой страной, но, к сожалению, пик этого сотрудничества пришелся на массированное падение цен.
– Какова доля внутреннего рынка в сбыте продукции “Велты”?
– В минувшем году доля отгрузок на внутренний рынок составляла примерно 30%. Сразу уточню, наша продукция в Украине использовалась не для выпуска пигментной двуокиси титана, и не для производства металлического титана. Из нее производили титановые брикеты для доменного производства металла.
В этом году мы на внутренний рынок практически ничего не поставляли и, судя по всему, уже и не будем. Внутреннего брикетного рынка сейчас просто нет. Остается неопределенная ситуация с потреблением со стороны объединения “Сумыхимпром”. Пока мы в этих процессах не участвуем.
– “Сумыхимпром” недавно проводил тендер по закупке сырья. Почему вы не участвовали?
– Нам не присылали приглашения на участие в этом тендере. Вы знаете, кто управляет предприятием в настоящее время (Group DF Фирташа). Мало того, нам и не с чем в нем участвовать, так как все имеющиеся на этот год объемы законтрактованы на экспорт.
– Кто покупатели?
– Европейский, американский рынок.
– Каково применение вашей продукции?
– Пока мы работаем на производство двуокиси титана, но наше сырье вполне подходит и для выпуска металлического титана. Два года назад “Ависма” закупала его у нас именно для производства губчатого титана.
“Работать с оккупированной территорией не намерены”
– “Крымский титан” не запрашивал продукцию “Велты”?
– Таких запросов не поступало. Но если бы они были, я бы их отклонил. Вести коммерческую деятельность с предприятиями на оккупированной территории мы точно не намерены. Честно говоря, я не понимаю, как на сегодняшний день идет эта работа. Я имею в виду поставщиков сырья “Крымскому титану”.
– Вы имеете в виду предприятия Group DF “Валки-ильменит” и Междуреченский ГОК?
– Да, они осуществляют поставки сырья на “Крымский титан”. Год назад был принят закон “Об оккупированных территориях”, он подразумевал ограничения экономической деятельности. Постановлением Кабмина прекращено железнодорожное сообщение с полуостровом. Я не понимаю, как идет снабжение ввиду этих мер?
Также мне непонятно, как осуществляется отгрузка готовой продукции “Крымского титана” на экспорт. Ведь на продукцию крымских предприятий наложены мировые экономические санкции!
– В Group DF сообщили, что запасы сырья для “Крымского титана” сделаны вплоть до сентября 2015 г.
– Государству, наверное, интересно, каким образом это сырье из Житомирской области поступает в Крым в нынешних условиях, если прервано железнодорожное сообщение с полуостровом.
– А от Запорожского титано-магниевого комбината (ЗТМК) вам поступали запросы на продукцию?
– Нет. С внутреннего рынка, кроме производителей брикета, не было обращений к нашей компании. Можно сказать, их не было на протяжении всего существования компании “Велта”.
“Проект Group DF выглядит маловероятным”
– Как вы оцениваете перспективы пуска Стремигородского месторождения, о котором заявили в Group DF?
– Проект емкостью в полмиллиарда долларов в той рыночной ситуации, которая сейчас сложилась, выглядит маловероятным. Но если коллеги имеют возможность его реализовать, пожалуйста. Я буду говорить о фактах. Стремигородское месторождение является коренным месторождением. Что это такое? Это скала. В мире различаются два вида месторождений титанового сырья. Это рассыпные месторождения и коренные. Коренных месторождений, крупных разработок, в мире два, если не ошибаюсь. Они довольно старые, поэтому себестоимость их разработки низкая. Но практически никто в мире на перспективу не разрабатывает коренные месторождения. Мы, например, перерабатываем песок. Точно так же делают Вольногорский ГМК и Иршанский ГОК. Отличие в том, что для начала скалу надо превратить в песок. Ее надо взорвать, перемолоть. И, как вы понимаете, это существенные затраты. С технической точки зрения построить этот объект – не проблема. Но какими будут капитальные затраты? Будет ли конкурентной себестоимость добычи? Если у компании есть собственные средства, которые она может туда вложить – честь им и хвала. Если они рассчитывают на привлеченные средства – в настоящий момент такие средства в Украину привлечь невозможно.
– Действительно ли Стремигородское месторождение так перспективно?
– Это одно из крупнейших в мире месторождений. Запасы огромные. Но нужно учитывать еще один фактор. Если выбросить на рынок этот огромный запас сырья, это неизбежно вызовет обвал цены. В Стремигородском месторождении содержится больше 1 млрд. т ильменита. Для примера – у нас запасы 9 млн. т. Невозможно добыть на этом руднике 10 млн. т ильменита и его продать по той простой причине, что весь объем мирового рынка ильменита составляет примерно 10 млн. т в год. Остальные производители никуда не денутся.
Таким образом, инвестор столкнется с проблемой сбыта при вложении колоссальных инвестиций в проект.
– Речь шла о ежегодной добыче 500000 т ильменита в год с последующим выходом на 1 млн. т. Это практически объемы Иршанского ГОК и Вольногорского ГМК?
– Не совсем так. Это объем Иршанского ГОК вместе с Междуреченским ГОК и “Валки-Ильменит” (два последних принадлежат Group DF. – Forbes). Возникает вопрос: разрабатывать Стремигородское месторождение будут вместо этих ГОКов? Если вместо – то, да, это возможно. Но в таком случае также не понятно, зачем разрабатывать месторождение с глубоким залеганием ильменита и с высокой себестоимостью, если рядом, в районе Иршанска, есть несколько рассыпных месторождений. Они более мелкие, но экономически их разрабатывать по очереди гораздо более выгодно, чем Стремигородское.
– О каких месторождениях вы говорите?
– Их там целый ряд, например, Паромовское.
– Из тех месторождений, которые выставлялись на продажу в прошлом году, но инвесторы остались к ним равнодушными?
– Да, их так никто и не купил, потому что рыночная ситуация не способствует разработке этих месторождений. Приобрести их можно, но что с ними потом делать?
– Можно приобрести лицензию, а разрабатывать, когда это будет целесообразно.
– А кто, скажите, сейчас будет замораживать средства? Приобрести месторождение про запас – такие примеры в мире бывают. Но не на падающем рынке, и не в условиях войны, как сейчас в Украине. Нельзя не учитывать фактор агрессии.
– А какова ситуация на месторождениях “Велты”?
– Мы – единственная украинская компания, у которой запасы сырья оценены по международным стандартам JORC мировыми экспертами компании Wardell Armstrong. Согласно эти оценкам, наши запасы составляют 9 млн. т ильменита. При том, что мы на период пожара и низкого рынка производим не больше 100000 т в год. А когда все будет в порядке, станем выпускать 250-300 тыс. т. Вот и считайте, на сколько лет нам хватит таких запасов. Это касается Бирзуловского месторождения, которое мы разрабатываем. Есть еще месторождение-спутник – Лекаревское, разведку которого мы ведем. Предположительно там 3 млн. т запасов ильменита.
– Ощущает ли “Велта” конкуренцию со стороны государственной “Объединенной горно-химической компании” как нового игрока на рынке?
– Игрок новый вступил в игру, но объемы поставок сырья с его стороны остались прежними. Я объясняю это тем, что разрушились коммерческие связи с потребителями продукции ГОКов после ухода из этих комбинатов компании Group DF. Сейчас ОГХК старается их восстановить. Частично это был внутренний рынок, а частично – экспорт. Та же российская “Ависма”, чешская “Прихеза”, североамериканский DuPont.
– Кстати, ОГХК ведет сейчас переговоры с DuPont о поставках сырья. Ваша компания не сотрудничает с этим крупным потребителем?
– Мы с ним работаем. Они только пробуют.
– То есть и тут назревает конкуренция между “Велтой” и ОГХК.
– Похоже, что так и есть.
– Судя по заявлениям правительственных чиновников, Объединенная горно-химическая компания будет выстраивать вертикальную интеграцию в титановой отрасли. Как это может отразиться на рынке в целом?
– А какие активы, по-вашему, войдут в эту компанию?
– В первую очередь, Иршанский ГОК и Вольногорский ГМК, а также “ЗТМК” и “Сумыхимпром”.
– Тут начинается самое интересное. Государство декларирует, что будет приватизировать все титановые активы. Ценность ГОКов – это, в первую очередь, запасы сырья, находящиеся на балансе у комбинатов. Никто из комментаторов рынка не обращает внимания на этот нюанс, а он очень важен. На Вольногорском ГМК запасов сырья осталось на 3-4 года, у Иршанского ГОК – лет на 7-8. Потому инвестиционная привлекательность этих объектов стремится к нулю. Таким образом, если ОГХК будет приватизировать ГОКи, она не сможет привлечь ни одного инвестора. Потому что инвестор будет оценивать, прежде всего, имеющиеся запасы сырья, а запасы меньше чем на 7-8 лет не рассматриваются вообще. Это не я придумал, это мировая практика.
– Но ведь государство может продать не только комбинаты, но и лицензии на дальнейшую разработку близлежащих месторождений?
– Да, но, насколько мне известно, лицензия на добычу ключевого актива ОГХК – Вольногорского ГМК – была разделена. Именно та площадь, которая должна пойти под дальнейшую разработку, осталась у “Крымского титана”. Я говорю о Матроновском месторождении в Днепропетровской области. Если это разрешение вернут Вольногорскому ГМК, это будет вполне правильным правительственным решением. Это месторождение необходимо разведывать, проектировать. Его следует готовить к продаже по международным стандартам и пытаться привлечь туда инвестиции. И не позже, чем через год, начинать строить там новый горно-обогатительный комбинат. В Вольногорске проживает 23000 человек, из них 4500 работают на Вольногорском ГМК. Вы понимаете, что будет с Вольногорском в случае прекращения добычи? А срок строительства такого комбината – два года. Потому под этот актив необходимо провести огромную работу. И это при условии, что лицензия на разработку Матроновского месторождения будет у государства. В Иршанске ситуация получше, но не намного. Там запасов, как я уже говорил, на 7-8 лет.
– Украинские специалисты могут адекватно оценить стоимость отечественных титановых рудников и перспективы их разработки?
– Я на протяжении 10 лет работаю с нашими горными институтами. Они все работают по устаревшим нормативам. Они не способны объективно оценить, спроектировать комплексы по добыче ильменитовых руд. По этой причине необходимо привлекать к изучению таких проектов международных консультантов, проектантов, исследователей. Есть компании в Австралии и ЮАР, которые профессионально разбираются в этом вопросе. Наши эксперты, к сожалению, не очень профессиональны в этом отношении. Извините, но когда я читаю в прессе комментарии отдельных экспертов о том, что титановая отрасль Украины оценивается в $10 млрд., мне хочется плакать или смеяться, потому что моя компания также является составляющей украинской титановой промышленности. Пусть моя доля достигает 5%, и если эксперт ее оценит в $500 млн., я попрошу этого эксперта, чтобы он дал мне сегодня $200 млн., и я готов ему продать свою компанию за эти меньшие деньги. Чтобы оценить отрасль или предприятие, необходимо построить финансовую модель. В нее должны быть заложены геологические данные: сколько проживет это месторождение, какой объем запасов можно из него извлечь. Предположить, какие капитальные затраты для этого потребуются. Сформулировать конечную себестоимость продукции. Сформулировать длительность проекта и его себестоимость. Заложить в финансовую модель реализацию проекта. Результат, полагаю, будет отличаться от оценки “экспертов” в разы, если не в десятки раз, в меньшую сторону. Самым важным на сегодня является четкое видение государства по поднятию и развитию титановой промышленности. Уже сейчас необходимы квалифицированные специалисты, которые, опираясь на международные стандарты, смогут изыскать инвестиции. Потому что без инвестиций и грамотной работы отрасль может просто исчезнуть. (Елена Севастьянова, Forbes.ua/Металл Украины и мира)