Одним из основных ньюсмейкеров недели 7-14 июня, безусловно, стал министр экономического развития Алексей Улюкаев, заявивший в интервью BBC, что России, понадобится, как минимум, 50 лет устойчивого экономического роста, чтобы стать экономической сверхдержавой. Это утверждение выглядит, по меньшей мере, спорным, и дело здесь не только в названном сроке, который заставляет вспомнить классические рассуждения Ходжи Насреддина о нем самом, падишахе и ишаке.
Хотя, нет. И в сроке тоже. Почему даже толковые аналитики так часто попадают пальцем в небо при составлении прогнозов? Ответ здесь очень простой: потому что они почти всегда опираются на уже существующие тренды, экстраполируя их в будущее. Или, если говорить более простым языком, учитывают в своих прогнозах только уже действующие и известные им факторы. Однако реальная жизнь всегда изменчива. Какие-то факторы во временем перестают действовать, на их месте возникают новые, степень их влияния меняется и т. д. Такие качественные изменения отследить очень нелегко. Много ли аналитиков смогли предсказать кризис 2008 г., хотя теперь приведшая к нему цепь событий и тенденций кажется очевидной? Кстати, интересная информация к размышлению. С середины прошлого года, как раз тогда, когда в китайской экономике окончательно оформилось очевидное замедление роста, сопровождаемое, в частности, сокращением объемов потребление стали, курсы акций на Шанхайской бирже вдруг рванули вверх. Только с начала 2015г. значение SSE Composite Index несмотря на снижение прибыльности китайских компаний возросло примерно на 55%. Интересно, к чему бы это?!
Экономическое развитие всегда происходит непрямолинейно и неравномерно, поэтому вряд ли имеет смысл прогнозировать устойчивый рост на протяжении полувека. Если не брать совсем уж древние времена, в новейшей истории можно, пожалуй, найти только один пример того, как некая страна вырвалась в экономические лидеры за счет длительного поступательного развития с темпами роста, превышающими общемировой уровень. Эта страна – Соединенные Штаты Америки второй половины девятнадцатого и начала двадцатого веков, опередившая “старушку-Европу” благодаря отсутствию войн и опасных соседей, легкодоступным богатым месторождениям полезных ископаемых, возможности экстенсивного роста за счет продвижения к Тихому океану, постоянному притоку рабочей силы и проведению ярко выраженной протекционистской политики.
Во всех остальных случаях государства кардинально улучшали свои позиции в глобальной экономической табели о рангах только посредством мощных ограниченных во времени рывков при активной и целенаправленной политике государства. Примеры – Советский Союз 30-50-х годов, Япония, Южная Корея, Турция, Китай.. Даже такие страны как Индия или Бразилия обязаны своим нынешним влиянием удачным экономическим решениям, принятым на протяжении довольно коротких периодов времени (обе они, в частности, осуществили ускоренную индустриализацию). Да и подъем современной России в 2000-е годы сопровождался весьма кардинальными изменениями во внутренней экономике и политике.
Сейчас России нужно совершить новый рывок – просто чтобы выжить под внешним давлением, тяжесть которого в ближайшие годы, очевидно, не будет ослабевать. Сможет ли она это сделать – другой вопрос, причем, крайне важный и актуальный.
Действия нашего правительства в последнее время производят двойственное впечатление. С одной стороны, заявляется, провозглашается, анонсируется много правильных и нужных вещей. Тот же Алексей Улюкаев совершенно справедливо указал, что России надо инвестировать не только в импортозамещение, но и в экспортное производство. Причем, в поддержке здесь нуждаются не только ведущие корпорации, но и средний и даже малый бизнес. В развитие этой идеи Госдума приняла в первом чтении законопроект о создании в России центра поддержки экспорта с помощью финансовых и нефинансовых методов через структуры Внешэкономбанка.
Первый заместитель ЦБ России Сергей Швецов предложил инвестировать средства пенсионных фондов в сельскохозяйственную инфраструктуру, в частности, создание порядка 200 центров хранения и обработки плодоовощной продукции. Минсельхоз, со своей стороны, выделит в этом году 11,4 млрд. руб. на строительство и модернизацию сельскохозяйственных объектов – хранилищ, тепличных, животноводческих комплексов. Реализация подобных проектов позволит не только повысить продовольственную безопасность страны, но и будет способствовать расширению спроса на прокат и металлоконструкции.
Несмотря на резкие колебания курса рубля, вновь ненадолго просевшего в начале июня до более 56 руб./$1, в правительстве отмечают уменьшение инфляции и прогнозируют дальнейшее снижение ключевой ставки. Немаловажный сигнал недавно подало Агентство по ипотечному жилищному кредитованию, объявившее, что с 15 июня сбавляет ставки по всем ипотечным программам на покупку жилья на первичном и вторичном рынке.
В то же время, с другой стороны, правильные слова почему-то очень редко и трудно сопровождаются правильными делами. Бизнес категорически не верит и не доверяет российскому правительству, о чем свидетельствуют, хотя бы, данные небольшого опроса, недавно проведенного на сайте МСС. Что бы ни заявляли министры, реальных мер по поддержке отечественной экономики почти не видно. Ее до сих пор продолжают душить завышенными процентными ставками, обескровливать нехваткой денег, держать на голодном инвестиционном пайке.
Как признала председатель Центробанка России Эльвира Набиуллина на заседании бюджетного комитета Госдумы 8 июня, с начала года совокупные активы российских банков сократились на 7% – в основном, вследствие сужения объемов кредитования. Министр финансов Антон Силуанов призывает “не жировать” в ближайшие два-три года и сообщает о планируемом снижении расходов на инфраструктуру и “определенные отрасли” отечественной экономики. Премьер-министр Дмитрий Медведев на заседании правительства заявил, что в первые месяцы года некоторые государственные программы практически не финансировались, хотя средства на них были зарезервированы в бюджете. И это во время сурового инвестиционного голода, к скорейшему утолению которого призвал, в частности, Алексей Улюкаев в своем нашумевшем интервью британцам!
Поэтому приходится признать, что российскому бизнесу, скорее всего, придется решать свои проблемы самостоятельно и при самом минимальном содействии со стороны государства. Впрочем, в этом можно найти и положительные моменты. Российским металлургам и их клиентам в строительстве и машиностроении волей-неволей надо повышать свою эффективность и снижать издержки.
Санкции, оторванность от мирового рынка капитала – это надолго! Причем, при нынешних раскладах отменить их могут только при условии силового возвращения российской экономики к модели 90-х годов со всеми вытекающими отсюда катастрофическими последствиями. Низкие цены на минеральное сырье, нефть и газ – это надолго! На протяжении последних 5-6 лет мировая добывающая отрасль держалась только на постоянном росте потребления в Китае. Сейчас он прекратился и уже не возобновится никогда – по крайней мере, с прежними стремительными темпами роста. Поэтому дефицит денег в российской экономике – это тоже надолго. В прошлом году российское правительство отказалось от пуска эквивалента американской программы количественного смягчения (QE) и, может, к лучшему. Выводить экономику из спада теперь придется путем проведения структурной перестройки, стимулирования промышленности, развития передовых отраслей – т. е. того, что сделает Россию реально сильнее.
Кстати, подъем в машиностроении западных стран в 40-70-е годы как раз был достигнут, прежде всего, благодаря росту эффективности. В тот период зарплаты в американской и европейской промышленности увеличивались в два с лишним раза быстрее, чем цены на промышленную продукцию, что заставляло руководителей компаний реально заниматься сокращением удельных затрат, повышением квалификации специалистов, внедрением новых технологий – одним словом, ростом производительности труда.
Эту стадию, между прочим, прошла во второй половине 40-х и в первой половине 50-х годов советская промышленность. При административной фиксации или даже понижении отпускных цен предприятия получали плановые задания по уменьшению себестоимости, естественно, с учетом отраслевых и региональных особенностей. Это сопровождалось мощным движением по стимулированию изобретательства и рационализаторства (в том числе, финансовому) на низовом уровне.
Увы, но все эти достижения – дело будущего (будем надеяться, не настолько отдаленного, как говорит Алексей Улюкаев). В настоящем же российская экономика и отечественный рынок стали, похоже, приближаются к крайней точке спада. Как надеются металлурги, ее удастся пройти где-то в течение текущего месяца, а во втором полугодии ситуация начнет потихоньку улучшаться. По крайней мере, в последнее время наблюдается некоторое расширение видимого спроса на прокат строительного назначения. С запозданием и в ослабленной форме, но на рынке все-таки стартовал “высокий сезон”. После длительного спада, продолжавшегося почти пять месяцев, возобновился рост цен на арматуру. Металлурги приняли решение о повышении июньских котировок более чем на 500 руб./т по сравнению с маем. Стоимость продукции А500С размером 12 мм, оттолкнувшись от дна, снова превысила отметку 24 тыс. руб./т, CPT Москва с НДС. Сдвинулись вверх и цены на спотовом рынке. Правда, спрос, пожалуй, все-таки недостаточно велик, чтобы обеспечить существенный и более-менее длительный подъем.
В отличие от сортового проката, листовой продолжает дешеветь. Заводские цены на горяче- и холоднокатаные рулоны в июне опустились на 1,5-2 тыс. руб./т по сравнению с предыдущим месяцем, а теперь это понижение отрабатывают дистрибуторы. В первой декаде июня средние складские котировки на горячий прокат толщиной 4-12 мм в Москве уменьшились более чем на 500 руб./т и, скорее всего, продолжат спад в ближайшем будущем. Впрочем, производители рассчитывают, что в июле котировки удастся стабилизировать.
Ослабление рубля кардинально сократило разницу между внутренними и экспортными ценами на тонколистовой прокат. Если в мае, во время максимального укрепления национальной валюты, она превышала $120/т, то теперь составляет не более $30-50/т. При этом, в начале июня отечественным металлургам удалось избежать нового снижения котировок при поставках в Турцию и страны Ближнего Востока и добиться небольшого повышения на европейском рынке за счет подорожания евро по отношению к доллару.
Однако в целом экспортная конъюнктура остается неблагоприятной. Продолжилось удешевление китайского листового и сортового проката на внешних рынках. В условиях экономической стагнации китайским металлургам приходится активизировать поставки за рубеж, а для этого приходится опускать и опускать цены. Горячекатаные рулоны китайского производства уже продаются менее чем по $350/т, FOB, а заготовка предлагается в Турцию по $355-360/т, CFR. И это несмотря на повышение спотовых котировок на железную руду в Китае до самого высокого уровня за последние без малого четыре месяца.
В секторе сортового проката тоже наметился спад. Приближение Рамадана, начало дождливого сезона в Азии, ужесточение конкуренции со стороны китайцев вызвали уменьшение стоимости арматуры и заготовки на Дальнем Востоке, в Турции и других странах Ближнего Востока. Российским экспортерам полуфабрикатов пришлось отказаться от попыток поднятия цен и пойти на уступки. Понижение по сравнению с концом мая составило уже около $10/т, а в дальнейшем может оказаться еще больше.
И если на российском рынке дно все-таки просматривается, на мировом дела обстоят менее оптимистично. Китайские компании продают стальную продукцию практически по себестоимости, но еще не исчерпали возможностей для маневра. Поэтому можно предположить, что медленный спад цен на листовой и сортовой прокат за рубежом будет продолжаться и в ближайшие несколько недель. Время для поворота вверх еще не пришло. (Металлоснабжение и сбыт/Металл Украины и мира)