На первый взгляд, сравнение двух крайне противоположных организмов – шахты и человека – представляется совершенно не логичным. Тем не менее, технический директор ПАО “Лисичанскуголь” Вячеслав Теросипов находит здесь свою аналогию: «Я сравниваю шахту именно с человеком. Это тоже организм, который дышит, потребляет кислород, воздух. Ему также для жизни требуются “еда” – лес и материалы. Шахта тоже бедствует без денег, так же, как и человек, болеет, страдает, живет надеждами. Словом, шахта – это живой организм, который может погибнуть, если его не поддержать в трудную минуту».
С тем, о чем так образно сказал руководитель угольного предприятия, нельзя не согласиться. ПАО “Лисичанскуголь” уже который год находится на грани выживания, и определить его перспективу сегодня трудно. Можно быть уверенным только в том, что в ближайшие два года ни одна из четырех шахт “Лисичанскугля” не будет закрыта. По крайней мере, в списках Министерства топлива и энергетики по ликвидации отдельных угольных предприятий они не упоминаются.
Из четырех предприятий более-менее “благополучной” считается только шахта имени Мельникова. Это основной флагман “Лисичанскугля”, и его большие запасы угля позволяют рассчитывать на долгосрочную деятельность. Впрочем, большие запасы угля имеются на каждой шахте, но имени Мельникова лучше подготовлена в инженерном плане, здесь в работе два угольных комплекса. Эта шахта даже в сложных 2014-2015 гг. добывала 2 тыс. т ежесуточно.
Остальные три шахты считаются проблемными. Хотя запасов угля на каждой из них от 20 до 40 млн. т, нужно вложить средства, чтобы их добыть и при этом угольное производство должно не просто существовать, но и планомерно развиваться. Но о развитии сейчас речь не идет, больше говорят о выживании.
По своей бедности на шахтах имени Капустина и “Новодружеская” до сих пор работают “дедовским” способом – на отбойных молотках. И производительность такой работы, понятно, не высокая – 100 т угля в сутки. Сейчас на первой шахте готовится новая лава, и ее можно было бы оборудовать очистным комбайном вместе с индивидуальной крепью, что позволило бы значительно повысить угледобычу. Но денег нет – и нет комбайна.
Готовится лава и на “Новодружеской”. Уже в феврале ее сдадут в эксплуатацию, но из-за финансовых проблем горняки пока продолжат работать на отбойных молотках. «Мы подали заявки в свое отраслевое министерство на выделение и монтаж оборудования для этих лав. Что из этого получится – посмотрим. В который раз надеемся на лучшее», – делится Вячеслав Теросипов.
Четвертая шахта “Привольнянская”, которая входит в структуру ПАО, пока законсервирована по причине самовозгорания угля в 2016 г. Это самая проблемная шахта, на которой осталось работать человек 250. Сегодня руководство акционерного общества планирует раскрыть, проветрить эту шахту и протестировать происходящие в ней процессы. Предварительный анализ показал, что уровень вредных газов вроде бы как снизился, нормализовался. Но чтобы дойти до того очага, где произошло самовозгорание, нужно сначала открыть уклоны, а это весьма длительный процесс. Сколько времени понадобится для этого, специалисты сказать не берутся, поскольку в выработке могут быть обвалы, и это замедлит процесс. Похожая ситуация и на шахте имени Мельникова. Из двух существующих лав одна “запожаренная”, то есть закрыта из-за самовозгорания угля.
Что такое “запожаренная” лава и как с ней бороться. Технический директор объясняет: «У шахтеров очень много врагов – и метан, и выбросы породы, и самовозгорание угля. Такое самовозгорание пласта К8 произошло на шахте имени Мельникова в январе 2016 г. Смонтированная лава уже “поехала” – добывала 1000 т угля в сутки. Но в выработанном пространстве кровля вдруг начала садиться, из монтажной камеры появился угарный газ СО. А он смертельный для человека. Сколько мы ни пытались тушить водой, ничего не получилось. Пришлось эту лаву законсервировать, то есть ограничить доступ кислорода, который позволяет развиваться огню. Мы просим у министерства денег – 4-5 млн. грн., чтобы восстановить работу лавы. После разконсервации в ней очень качественный уголь. Уже год прошел. Наблюдаем.
Технических решений для ликвидации очага возгорания за прошедший год предлагалось много. Но окончательного результата пока, к сожалению, не получили. Потому что пожар в подземных условиях – это очень тягучий, длительный процесс, а самое главная трудность заключается в том, что очаг огня закрыт и недоступен. Есть одна возможность ориентироваться в ситуации – брать пробы. Но пока эти пробы не позволяют принять решение о вскрытии перемычек и возобновления в лаве производственного процесса.
Кстати, в “запожаренной” лаве остался новый китайский угольный комплекс, взятый в лизинг. Оборудование поступило на шахту в середине 2013 г. Один из комплексов, который прошел полтора километра выемочного поля, уже поизносился. Кроме того, сегодня нет металла, которым надо крепить выработки. А в связи с тем, что горняки шахты имени Мельникова уже работают на глубине 885 метров, шаг крепи уменьшается, металлоемкость становится огромной, а цена металла с каждым днем повышается и обгоняет стоимость угля».
Стоит лисичанское “черное золото” того, чтобы вкладывать в него деньги? Уголь “Лисичанскугля” энергетический, правда, зольность высокая, но это поправимо. К сожалению, на территории области, подконтрольной украинской власти, нет обогатительных фабрик. Все они остались в ОРЛО, поэтому по железной дороге уголь отправляется на обогащение в соседнюю Донецкую область. Для бедного бюджета “Лисичанскугля” это весьма накладно, учитывая постоянно растущие железнодорожные тарифы и стоимость самого обогащения. Но выход есть.
Сегодня идет разговор о восстановлении обогатительной фабрики на шахте “Привольнянская”. Специалисты считают, что в техническом плане ее можно вернуть к жизни. Хотя и ходили слухи, что якобы от фабрики остались рожки да ножки, на самом деле все агрегаты на месте. Никто ничего не разграбил, не порезал на металл. Это подтвердила проверка из министерства. Но проблема появляется с другой стороны. Поскольку шахта сегодня не работает, то нет и оборотной технической воды, которую можно было бы использовать для обогащения. Причем она бы доставалась бесплатно. А если брать воду из водопровода, то это будет просто золотая помывка. Словом, когда шахту вскроют, пойдет угледобыча, начнется откачка шахтной воды, тогда разговор о восстановлении фабрики будет более предметным. Но опять же – если министерство не выделит под этот проект средства, про него опять вынуждены будут на время забыть.
Сегодня “Лисичанскуголь” реализует свое “черное золото” на Углегорскую и Запорожскую ТЭС. Кроме того, под лисичанский уголь переделывается технологическая цепочка двух энергоблоков Змиевской ТЭС под Харьковом. А вот проект перевода на местный уголь Северодонецкой ТЭЦ все еще в стадии обсуждения. Говорят, что для такой мощной реконструкции нужны немалые средства. Государство не потянет, а инвесторы не откликнулись. Так что проект пока пребывает в статусе прожекта.
Шахтеры живут плохо. Если бы зарплата выплачивалась вовремя, горняки терпели бы временные трудности. Но когда задолженность по оплате труда составляет три месяца, шахтера, бывает, трудно удержать в забое. Благодаря тому, что в конце года министерство из бюджета выделило на заработную плату 105 млн. грн. и задолженность по заработной плате за 3,5 месяца была закрыта, больших увольнений удалось избежать. Но долги по зарплате все-таки остались. Не считая января, они составляют более 68 млн. грн. Это долги 2016 г. и декабря 2015 г.
Вячеслав Теросипов считает, что с приходом в отраслевое министерство Игоря Насалика отношение к угольной отрасли изменилось к лучшему. Не кардинально, но позитив наметился. По крайней мере, в объединение стали заходить какие-то деньги, а в скором времени в министерстве обещают выделить средства на приобретение оборудования для монтажа новых лав. Общая сумма инвестиций, выделенных “Лисичанскуглю” госбюджетом на текущий год, правда, не известна, но в первом квартале уже получено 15 млн. грн. Мало, но зарплату горнякам выплатили. В прошлом году вообще ничего не выделяли.
Правду сказать, у “Лисичанскугля” сегодня одни долги. Задолженность за электроэнергию, например, составила более 300 млн. грн. При этом нет механизма расчетов. Если раньше зачеты происходили через “Уголь Украины”, то сейчас надо платить только живые деньги.
«В определенной мере, нам могут помочь и законодатели, – говорит Вячеслав Теросипов. – Уже лет десять говорим о том, что систему штрафов и пени в Пенсионный фонд необходимо пересмотреть. Когда выплачивается заработная плата, сразу забирают штрафы и пени, а текущие платежи откладываются и на них опять начисляются штрафы и пени. Есть сроки. Но как только мы в эти сроки не укладываемся (а мы в них не укладываемся, поскольку сроки выплаты нашей зарплаты зависят от государства – когда оно выделит средства), на нас начисляют штрафы и пени. И все это растет как снежный ком».
Словом, шахтеры сегодня просят одного – поддержать их на старте, помочь начать движение. Хорошо, если это будет не только государство, но и солидный инвестор. Дальше они справятся сами. В среднем заработная плата работников ПАО “Лисичанскуголь” составляет 6-6,5 тыс. грн. Горнорабочие очистного забоя при выполнении плана зарабатывают 11-12 тыс. грн.. В восьмидесятых годах прошлого века шахта имени Мельникова добывала ежегодно по миллиону тонн угля. В 2016 г. – всего 100 т, а за это время шахта углубилась на 100 м и сейчас работы идут на глубине 885 м. (Павел Воронцов, Голос Украины/Металл Украины и мира)